Ещё одна из бесконечных войн Путина, о которой все забывают

В Spiegel вышла новая статья Михаила Зыгаря, мы публикуем её на русском языке.

С начала войны прошло сто дней. И сейчас у нас перед глазами один ужасный её итог – мы к ней почти привыкли. Ещё немного и мы перестанем её замечать. 

Сто дней назад было невозможно поверить, что эта война началась. В XXI веке, в Европе армия одной страны идет и безжалостно убивает мирных граждан другой страны – нет, это антиутопия. Но прошло время, и мы поверили.

Казалось, что Европа никогда не смирится с этим: мир уже не станет таким, как прежде. Но сейчас, через сто дней после начала войны, всё как будто, вернулось на круги своя. Война постепенно уходит с первых полос.

Я уже три месяца назад уехал из России и сейчас, несмотря ни на что, стараюсь поддерживать связь с друзьями в Москве. Что они говорят? Москва выглядит, как будто ничего не случилось. Если человек с Луны окажется в центре Москвы, он никогда не догадается, что эта страна уже сто дней ведёт войну. Рестораны полны людей. Концерты, выставки, премьеры в театрах, новые летние веранды. 

Среднему классу – тем, кто не решился уехать или не смог закрепиться за границей и вернулся, – непросто. Все обсуждают, что трудно найти место для нормального отдыха летом. За границу теперь очень дорого – надо лететь через Стамбул или Дубай. Поэтому придется отдыхать в России: Чёрное море, Алтай, Урал. 

Элита тоже немного страдает: это называется “первое лето без лодок”. Раньше все люди с деньгами проводили время на яхтах – своих или арендованных. Теперь собственные яхты арестованы, впрочем, самые прозорливые распробовали путешествия на собственных яхтах по Волге – их никто не конфискует. 

Бизнес, который был в шоке в первые месяцы войны, теперь тоже привыкает к новым правилам игры. В Москве уже появился чёрный рынок валюты: доллары и евро можно продать или купить с рук, минуя официальные банки и обменные пункты – точно, как в Советском Союзе. Большинство брэндов, которые официально ушли с рынка, теперь продаются неофициально: иногда через русских посредников, а иногда это просто контрафакт, который привозят из Китая. Burger King остаётся, а McDonald’s уходит, но на самом деле откроется под другим названием. 

Конец света, которого панически боялись в России в марте, не наступил – всё почти как раньше. И россияне, которые переживали и боялись в первые месяцы, устали от разговоров о войне и переключились на другие темы. 

Осуждаю ли я их, когда пишу эти строки? Конечно, нет, ведь и я тоже живу какой-то другой жизнью, тоже на этой неделе ходил в кино – хоть и в Берлине.

Я читаю тексты российских пропагандистов и мне кажется, что я схожу с ума. Даже мне начинает казаться: а вдруг они правы, что если в их чудовищной лжи есть доля истины?

Меня ужасают сообщения, которые я получаю каждый день: о том, что украинцы тоже виноваты. Меня приводят в бешенство комментарии, которые я читаю в соцсетях, морализаторские посты о геополитике, заумные рассуждения о том, что всё очень сложно. 

Но знаю, что такова природа человека: аудитория быстро забывает плохое, вытесняет негативные эмоции, население России – даже самое неравнодушное и совестливое – готово перестать думать о войне, забыть о ней. Чтобы начать заново.

Такова психология человека не только в России – любому человеку очень тяжело долго концентрироваться на горе. Когда я приехал в Берлин три месяца назад, он был весь в украинских флагах. А сейчас – их явно намного меньше. 

Три месяца назад напротив главного вокзала в Берлине был огромный город для беженцев. А теперь всё сходит на нет, волонтёрские организации, которые начинали эту работу, вытеснены, бесплатные лекарства для беженцев закончились, энтузиазм иссяк. 

Рассудительные европейские политики и дипломаты говорят, что Украине разумно было бы проиграть: не раздражать Путина, а пойти на компромисс, сдать те территории, что он уже захватил, не раздражать его дальше, не длить войну, дать ему возможность сохранить лицо. 

Меня всё это совсем не удивляет.

Я десять лет работал военным корреспондентом: освещал войны в Ираке, Судане, Ливане; и всякий раз видел, как аудитория устаёт от рассказов о войне. Не перестаёт сочувствовать, но делает это всё реже. Хочет, чтобы плохие новости перестали приходить. Всякий раз, когда я возвращался с войны, я страшно раздражался тому, что совсем неподалёку идёт абсолютно мирная жизнь – и люди ведут себя как ни в чём не бывало.

Сейчас я стараюсь как можно чаще разговаривать с людьми, которые не могут вернуться с войны. С моими друзьями, которые живут в Украине. За эти сто дней война стала для многих частью их ежедневной рутины. Люди в Киеве уже перестали бегать в подвалы, когда звучат сирены воздушной тревоги, – привыкли.  

Для них война не закончится, когда про неё забудут в России или в Европе. Они совсем по-другому смотрят на логические рассуждения, вроде “надо дать Путину сохранить лицо”. Они считают, что Путин не остановится, не удовлетворится оккупацией уже захваченных территорий, не допустит того, чтобы Украина вздохнула спокойно и начала восстанавливаться. Он будет наносить удар за ударом. 

Рассказывают, что российским блогерам, которые работают на путинскую пропаганду, разослали инструкцию: не надо нигде упоминать о том, что война длится уже 100 дней, не надо привлекать дополнительного внимания к длительности. Они сейчас, как правило, продвигают одну мысль: циничный Запад бросил Украину, выдал ей утешительный приз в виде победы в Евровидении, а никакой реальной поддержки больше не будет. Пропаганда убеждает сама себя, что эта война по сути выиграна, но при этом не закончена. Потому что таков стиль Путина – никогда не заканчивать войны, а ждать, пока их забудут. Потому что именно в момент, когда все успокоятся и расслабятся, можно будет начинать заново.