Они беспомощны, поэтому они мечтают о его смерти

Новая статья Михаила Зыгаря для Spiegel – про смерть. Многие люди желают смерти российскому президенту. Однако история показывает: не смерть тирана приведёт к обновлению страны, а то, о чём мы сейчас не можем даже мечтать.

Смерть Путина в последние месяцы превратилась в какого-то самостоятельного персонажа. Каждый представляет её себе по-своему, про неё говорят и пишут так часто, что она, наверное, является самым известным вымышленным персонажем в сегодняшней массовой культуре – и могла бы потягаться по популярности с любым героем Marvel. 

Едва ли не ежедневно мне приходится слышать, как разные люди, в том числе выдающиеся представители российской и мировой культуры, говорят о том, что они молятся о смерти Путина, что они ежедневно его проклинают, что они хотят создать вудуистский флэш-моб, который бы приблизил эту смерть. Запрещённый в России Фейсбук (вернее, русскоязычный его сегмент) полон размышлений и споров, как надо вести себя в случае смерти Путина, сразу ли настанет новая жизнь или будет даже хуже, чем было. 

Всё это, конечно, очень интересный социальный феномен, который надо изучать. Первая часть этого феномена: это публикации в прессе о неизлечимых болезнях и смерти Путина. В конце мая несколько британских таблоидов со ссылкой на источники в разведке сообщили, что он уже умер, но его смерть скрывают силовики. 

Странно, конечно, всерьёз относиться к подобным сообщениям – хотя случаи, когда смерть лидера скрывались были и даже относительно недавно. Президент Азербайджана Гейдар Алиев, по свидетельству источников в его окружении, умер в июле 2003 года. Но официально было объявлено, что он находится на лечении в Турции – хотя с июля он никогда больше не появлялся на публике. Уже после этого и он, и его сын Ильхам выдвинулись в президенты, потом 2 октября 2003 года было опубликовано сообщение, что Алиев-старший снимает свою кандидатуру в пользу сына. 15 октября Алиев-младший выиграл президентские выборы – и только в декабре было официально объявлено о смерти уже бывшего президента. Сокрытие информации о смерти сработало – потому что операция о транзите власти была продумана заранее, организована ещё при жизни умирающего президента, ситуация в Азербайджане была стабильной. Всё сработало чётко, как часы – но даже и в этом случае не обошлось без утечек. В России до такой стабильности, как в Азербайджане-2003, конечно, далеко.

Намного чаще мировые СМИ сообщают о том, что Путин тяжело болен, что ему осталось жить совсем немного. Не так давно голливудский режиссер Оливер Стоун проговорился, что Путин переболел раком – это было и остается первым и единственным публичным свидетельством человека, который лично общался с российским президентом и может знать это от него самого или от его близкого окружения. Оливер Стоун взял серию интервью у Путина в 2015 году, а потом выпустил документальный фильм о нём на канале HBO. Однако, и по словам Стоуна, рак у Путина был давно, и он излечился. 

В апреле этого года российское независимое издание “Проект” проанализировало информацию о перелётах врачей, которые сопровождают Путина в его поездках, и обнаружили, что у него есть постоянный спутник – доктор, специализирующийся на лечении рака щитовидной железы. 

Источники в Москве, близкие к Кремлю, несколько раз подтверждали мне одну и ту же информацию: у Путина была операция, связанная с раком простаты, однако она прошла успешно, никакой угрозы жизни она не представляет.

Путину в этом году должно исполниться 70 лет, однако логических оснований верить в его скорую смерть не существует. Тот факт, что российское общество (вернее та его часть, которая протестует) так сильно зациклено на его смерти, — это интересный симптом болезни самого общества. Психологи называют это выученной беспомощностью. Россияне-противники Путина давно признали, что никаких возможностей повлиять на ситуацию в стране у них нет, единственный вывод из ситуации – это смерть Путина.

Поскольку и сам Путин увлечён историей и историческими параллелями, и многие россияне верят в то, что сценарии из прошлого могут повторяться, предстоящую смерть Путина регулярно сравнивают с тем, как умирали его предшественники. Самый популярный аналог – это смерть Сталина. 

Сравнивают их уже давно. В 2013 году, в 60-ю годовщину смерти Сталина, в Москве вдруг появились плакаты, распространённые неизвестными противниками режима: фотография посмертной маски Сталина и подпись: “Помер тот, помрёт и этот”. 

Сценарий смерти Сталина принято считать одним из наиболее благоприятных вариантов развития событий для России. Как известно, в конце 40-х – начале 50-х Сталин нагнетал “холодную войну”, во всём мире росли опасения, что она может перерасти в “третью мировую” – однако до ядерного столкновения дело так и не дошло. Сталин умер, не дожив до 75 лет (то есть он был на пять лет старше, чем Путин сейчас). Кадровая политика Сталина, вычищавшего свое окружение от сколь угодно ярких и талантливых людей, привела к тому, что у его гроба собрались несколько парализованных страхом посредственностей – но даже они сразу же после его смерти начали постепенный демонтаж режима. 

Нынешнее окружение Путина также не отличается яркостью – под стать сталинскому – и тоже, скорее всего, пойдёт на попятную, как только их радикальный руководитель умрёт. Правда, если брать исторические параллели, то они всё же неутешительные – диктаторский режим в России рухнул не сразу же после смерти Сталина, а только через 40 лет после неё, в результате “перестройки”. 

Эта историческая закономерность в целом характерна и для других тиранов в истории России. Предыдущий аналог Сталина – Иван Грозный, первый русский царь, прославившийся агрессивной внешний политикой и чудовищными респрессиями внутри страны в 17 веке. Любопытно, что в русской истории он всегда имел крайне демонический образ и никогда не считался великим – наоборот, был символом бесчеловечного убийцы на троне. И лишь в двух случаях историки начинали усиленно реабилитировать Ивана Грозного и заявлять, что его политика была крайне эффективна, мудра и патриотична: во времена Сталина и Путина. 

Смерть Ивана Грозного закончилась тем же, чем и смерть Сталина: изнасилованная и деморализованная страна рухнула вскоре после смерти тирана – через 20 лет. Эффективный менеджмент Ивана Грозного привёл к полному краху государственности, Москву заняли польские войска, а российская элита проголосовала за то, чтобы наследник польского престола стал новым царем России. 

Владимиру Путину, очевидно, нравится сравнивать себя не с Иваном Грозным и не со Сталиным, а с Петром Великим. На минувшей неделе Путин открывал в Москве выставку “Рождение империи”, посвящённую 350-летию со дня рождения Петра Великого, и сказал, что за прошедшие века “почти ничего не изменилось”: “Нам приходится защищать себя, бороться… Петр I Северную войну 21 год вёл. Казалось бы, воевал со Швецией, что-то отторгал… Ничего не отторгал! Он возвращал!.. Ну, судя по всему, на нашу долю тоже, значит, выпало возвращать и укреплять».

Кстати, Петр не оставил Россию процветающим государством – наоборот, после его смерти наступила так называемая эпоха дворцовых переворотов – почти полвека государство не могло нормально развиваться.

Это довольно типичная история для российских руководителей: сильные имперские лидеры, как правило, увеличивали территорию страны, насиловали население и оставляли после себя униженное и опустошённое общество, которое ещё долго не могло прийти в себя. Великими эти руководители стали казаться только спустя века, а в момент смерти современники испытывали сказочное облегчение. Однако смерть тирана никогда не приводила к реформированию страны, к творческому всплеску или форсированному развитию.

На общем фоне, наверное, только один “сильный лидер” России исторически закончил свою жизнь иначе, и правление его привело к другим результатам. Это император Николай I, который в начале 19 века тоже хотел выглядеть творцом обновлённой империи, вверг Россию в Крымскую войну против альянса Англии, Франции, Турции, Сардинии и Австрии, чудовищно проиграл и – по наиболее убедительной версии – покончил собой. То военное поражение привело к реформам в России, к отмене крепостного права, к созданию новых гражданских институтов и коренному реформированию экономики. Удивительным образом, российская история, на которую так полагается Путин, подсказывает, что развитию помогает не смерть диктатора, а только военное поражение. 

Впрочем, в нынешнем состоянии мечтать о полном военном поражении России сложно, особенно с учётом того, как всё менее охотно Запад помогает Украине. Мистически желать смерти одного человека намного проще. Тем более, что любая смерть намного легче вписывается в каноны массовой культуры, чем долгая работа или сложные общественные процессы.