Может ли член АдГ стать главой федеральной земли? Интервью с политологом Дмитрием Стратиевским
Большинство немцев исходит из того, что осенью «Альтернатива для Германии» добьется абсолютного большинства хотя бы на одних из трех земельных выборов в восточной Германии — в Бранденбурге, Саксонии или Тюрингии. Согласно опросу, проведенному институтом исследования общественного мнения YouGov, 53% респондентов на западе Германии считают такой сценарий вероятным, а на востоке — все 58%.
ОстВест поговорил о перспективах АдГ и связанных с этим проблемах с политологом Дмитрием Стратиевским.
Может ли «Альтернатива» победить на выборах в этих землях? Вернее, есть ли ещё что-то, что может отвратить победу АдГ?
Ситуация действительно крайне крайне тяжелая. Но давайте разделять два понятия. Первое — это победа на выборах в чисто техническом плане, т.е. когда партия собирает максимум голосов и занимает первое место. И второе — это приход к власти, то есть формирование коалиции. Сейчас «Альтернатива для Германии» лидирует с приличным отрывом во всех пяти восточногерманских землях, причем в четырех из них, за исключением Бранденбурга, c приличным отрывом, и занимает по опросам пока первое место.
Результаты опросов: в Саксонии — 37%, в Саксонии Анхальт — 33%, в Тюрингии — 36%, в Бранденбурге — 32%, в Мекленбурге — Передней Померании — 35% за АдГ.
И, честно говоря, я не припомню случая, чтобы партия, которая примерно за год занимала первое место и набирала в опросах около 30% голосов, в итоге не заняла первое место и в реальности. Но для того, чтобы прийти к власти, стать правящей, «Альтернативе для Германии», как и любой другой партии, нужно создать коалицию, то есть убедить другие партии в том, что именно такое правительство и именно с этой партией во главе наиболее целесообразно для данной земли. Я не вижу той политической ситуации и политической конфигурации, в которой другие участники политического процесса согласились бы вступить в коалицию с АдГ.
Это касается и ХДС?
Для ХДС, как впрочем и для любой другой демократической партии, крайне невыгодно вступать в коалицию с АдГ. Даже для консерваторов союз с АдГ является совершенно неприемлемым. Он вызвал бы массовый исход членов партии из ХДС. Это был бы «политический выстрел в собственную ногу», на который ни одна из земельных организаций ХДС либо другой партии, на мой взгляд, пойти не может.
Что случится, если ХДС нарушит обещание не сотрудничать с «Альтернативой для Германии»?
Это привело бы к тектоническому изменению политического пространства в Германии. Потому что Германия, ввиду ее особой истории и особой политической конструкции, обладает определенными табу. Табу — это не обязательно что-то плохое. То, что определенное поведение, определенные политические стили и политические темы табуированы, может быть и чем-то положительным. Если табу на сотрудничество с АдГ будет разрушено, то это может вызвать лавинообразный эффект. Если уйти от политического языка и говорить более народным: «Значит можно все!» Значит, у нас нет более каких-либо запретов, разумных ограничений. Значит, можно действовать недемократическими методами. Можно провозглашать недемократические лозунги, в том числе — человеконенавистнические. Это нанесло бы огромный ущерб по всему германскому парламентаризму.
Три земельных отделения партии АдГ признаны правоэкстремистскими, но это совсем не вредит их рейтингам. Почему это не отпугивает избирателей?
Потому что какая-то часть избирателей в это не верит. Я разделяю избирателей АдГ на две группы. Первая — это сложившийся электоральный костяк партии АдГ. Это люди, которые поддерживают партию осознанно, постоянно и на основе своих идеологических симпатий и преференций. Вторая группа — протестные и ситуативные избиратели. Мы знаем, что достаточное количество людей принимает окончательное решение о голосовании за ту или иную партию, уже находясь непосредственно на избирательном участке. Это касается как тех, кто сегодня говорит, что будет голосовать за АдГ, а завтра может передумать. Так, в принципе, и наоборот. Эти группы имеют очень мало точек соприкосновения, это не сообщающиеся сосуды. Но два этих больших резервуара питают в данный момент рейтинг АдГ.
Кажется ли вам, что люди перестали понимать, что такое правый экстремизм, почему это вообще плохо и где граница между правоэкстремизмом, национализмом, нацизмом? Может ли это быть связано и с тем, что медиа и политические оппоненты слишком часто использовали это определение в отношении АдГ?
Я согласен, что в какой-то мере это определение уже начало набивать оскомину. В общественном пространстве часто не давалось четкой расшифровки. Что это значит? Какие угрозы это несет? Людям кажется, что поставить крестик в бюллетене — это такое безобидное дело. «Вот я высказал протест этим системным партиям.» Но на самом деле, это может иметь последствия, причем далеко идущие последствия.
Давайте мы это сделаем и выведем определение. Почему АдГ — правоэкстремистская партия, и в чем здесь проблема?
Эта партия подрывает сложившийся демократический устой. Во-первых, она нарушает табу касательно пересмотра немецкой истории. Мы прекрасно помним, что лидеры АдГ не раз заявляли о «незначительном этапе в 14 лет», имея в виду господство национал-социализма. Представители этой партии позволяют себе откровенно расистские лозунги. В нашем обществе существует разумный запрет на расизм. Это один из столпов нашей цивилизации. АдГ весьма активно применяет шовинизм и мигрантофобию, пытаясь целые группы людей объявить какими-то нежелательными или неправильными. Например, говоря о преступности целых народов, что, конечно же, абсолютно недопустимо и совершенно не соответствует той статистике, которая у нас на руках.
И, наконец, опасность состоит в том, что эта партия пытается нивелировать политический процесс в принципе. Из серьезного процесса они пытаются сделать некую легкую игру. Мол, мы все очень быстро порешаем. Нам необходимы новые рабочие места? Они завтра будут. Нам нужно построить дополнительное жилье в Берлине? Да какие проблемы, мы застроим полгорода. Это не столько простые ответы на сложные вопросы, сколько бессмысленные ответы на сложные вопросы. И это крайне плохо влияет на политические процессы.
АдГ — это не только ультраправая опасность, это еще и опасность профанов и непрофессионалов в политике. У АдГ крайне малая скамейка запасных, крайне мало профессионалов, что принято в Германии — в ультрапарламентском государстве. Обычно определенные политики внутри фракции курируют конкретные направления. У АдГ этого нет, и мы видим, что буквально небольшое количество — 10-15 харизматичных личностей — постоянно переключаются с направления на направление для того, чтобы партия сохраняла внешний фасад крупного политического игрока.
Есть мнение, что ответственность правления может изменить «Альтернативу» и сделать ее менее радикальной. Нечто подобное, отчасти, произошло с «Зелеными».
Мы видим пример Италии, где правительство Мелони, придя во власть, стало намного более умеренным и вполне встроилось в европейский политический процесс. Сейчас это правительство даже можно скорее назвать правоконсервативным. Но в Италии совсем иные политические традиции. В Италии и некоторых других государствах, где правые уже были у власти или сейчас находятся у власти, уже есть определенный опыт коммуникации общества с этими группами. В Германии такого опыта нет. И в Германии совсем иная история, которая до сих пор играет огромную роль для формирования общественного мнения.
И последнее, в АдГ значительное количество людей, которые не в состоянии встроиться в демократический политический процесс. «Альтернатива» пережила как минимум три, как максимум четыре переворота с того момента, как была сформирована евроскептическая партия под руководством Бернда Лукке. Партия становилась все более и более правой. Даже те политики, которые раньше считались ультраправыми, уже буквально через год считались чуть ли не умеренными, и они выжимались новым ультраправым большинством. Поэтому, на мой взгляд, АдГ обладает большим потенциалом опасности, чем многие европейские правые и меньшим потенциалом для демократизации и встраивания в демократические процессы.
Даже если демократические партии сдержат свое обещание и не вступят в коалицию с АдГ, после выборов партия станет оказывать большее влияние. Как самая сильная парламентская группа, АдГ будет иметь право назначать спикера парламента, что позволит ей контролировать процедуру избрания главы земли. При распределении министерских постов «Альтернатива» может получить такие «чувствительные» сферы как образование, здравоохранение или контроль за правоохранительными органами.
Есть еще такой важный орган, как Бундесрат, где голоса земель играют огромную роль, это собственно и есть палата земель. Значительное количество законов, принятых Бундестагом, требует утверждения в Бундесрате. Есть определенная угроза превращения не только конференции глав земель, но и Бундесрата в цирк-шапито. Но в любом случае, будет сохраняться какое-то демократическое большинство. Поэтому голос одной земли ничего не решит.
Почему демократические партии оказались не в силах отреагировать на то, что значительная часть населения хочет доверить решения своих проблем именно «Альтернативе»?
То, что политик представляет демократическую партию, ещё не является сертификатом качества. В демократических партиях тоже есть как хорошие, так и плохие политики. Есть политики, которые недостаточно эффективно работают или вообще не эффективно работают. Значит, действительно есть недоработка на определенных избирательных участках, в определенных регионах. Значит, демократические политики внутри восточногерманских земель оторвались от реальности. Они не смогли убедить избирателей в том, что они лучшие. Мы же помним, что в 1990-2000-ых годах демократические партии имели очень высокий рейтинг в этом регионе. Я бы ни в коем случае не говорил о том, что восточные немцы — какие-то другие или более склонны к радикализму, это вовсе не так.
В Тюрингии «Зеленые» и «Свободные демократы» могут выбыть из правительства, и тогда «Альтернатива» может получить абсолютное большинство голосов. В этом случае праворадикал Бьёрн Хёке может стать там министром-президентом?
Бьёрна Хёке я вообще не считаю политиком в классическом плане этого слова. Политик может быть харизматичным, менее харизматичным, может быть крайне спокойным, а может выступать на повышенных тонах. Речь не об этом. У политика должна быть, во-первых, определенная специализация. Во-вторых, некий политический профиль. Если даже сторонников спросить, на какой именно конкретной области политической деятельности специализируется Хёке, я думаю, ответа не будет. Это некий эпатажный человек, который пытается играть праворадикального лидера, низвергателя и уничтожителя, такого яркого аннигилятора. В данный момент Хёке является политической реальностью. Мы должны это признать. И он, несомненно, будет в следующем Ландтаге Тюрингии и будет играть там весомую роль. Но ему не удастся стать главой Тюрингии, потому что для этого нужно будет сформировать коалицию. Особенно для ХДС в Тюрингии это было бы политическим самоубийством.
Лидер партии СДПГ Заския Эскен требует проверить, возможен ли запрет «Альтернативы». По её мнению, это поможет встряхнуть избирателей.
Я в данный момент против, потому что не вижу юридических причин для запрета. Я не юрист, но мы помним, что в Германии основным носителем политики является не личность, а политическая партия. Созданы очень высокие барьеры для запрета политической партии. Мы помним, что за всю историю Германии с 1949-го года были запрещены только две политические партии — это коммунисты и так называемая социалистическая имперская партия, которая являлась четким ремейком нацистов. Не удалось запретить даже так называемых национал-демократов, которые все-таки намного ближе к ультраправым, чем АдГ в данный момент.
Мы видим, что соответствующие немецкие спецслужбы внимательно наблюдают за земельными организациями АдГ, за отдельными политиками. Собирается соответствующая информация. И я думаю, что если возникнет, скажем так, правовая основа для начала процедуры запрета, то спецслужбы, несомненно, этим воспользуются.