Берлинский суд допрашивает свидетелей убийства Хангошвили

Сегодня в берлинском земельном суде возобновился процесс по делу об убийстве Зелимхана Хангошвили. Сегодня в суде выступило три свидетеля самого момента убийства. Все эти люди были в парке днем 23-го августа прошлого года. И все трое, двое мужчин и одна женщина, работают в суде — точнее, занимают должности так называемых добровольных судей (по-немецки ‒ Schöffe), т.е. людей без юридического образования, которые участвуют в судах в качестве помощников профессиональных судей. И в тот день эти трое коллег все вместе вышли в обеденный перерыв в парк Малый Тиргартен. 

Они уже почти дошли до местного кафе, когда услышали глухой звук, похожий на звук лопнувшей шины. Обернулись, и увидели лежащего на земле мужчину, и еще одного, шедшего к нему. Рядом на траве лежал велосипед. Что навело всех троих на мысль, что произошёл несчастный случай — человек упал с велосипеда. Свидетельница, которая в свое время отучилась на медсестру, рассказывала сегодня в суде, что внимательно следила за лежащим на траве мужчиной, пытаясь понять, нужна ли ему помощь. И только когда второй мужчина подошёл и в упор выстрелил ему в голову из пистолета, она и другие свидетели, поняли, что это совсем не то, что им показалось и бросились бежать. Причём судья сегодня просил всех троих по очереди показать на спутниковых снимках Малого Тиргартена, где точно они стояли, куда бежали, как всё происходило, как лежал на траве убитый — головой к ним или ногами, как близко находился убийца. Допрос был максимально детальным. Женщина-свидетель также призналась, что до сих пор, спустя год, остро реагирует на любые громкие звуки. 

Отдельное внимание суд уделил описанию внешности нападавшего. Все три свидетеля заявили, что на голове у нападавшего был парик с черными блестящими кудрями до плеч. Мужчина, который находился примерно в 10-ти метрах от места убийства, сказал, что ему эти волосы сразу показались ненастоящими, т.к. странно блестели, как синтетика. Кроме того, этот свидетель ‒ пожилой мужчина ‒ заявил, что лицо стрелявшего было выкрашено темной краской, а поверх парика на голову был натянут капюшон черной толстовки. Как сказал судье свидетель, в первый момент он даже подумал, что перед ним ‒ темнокожая женщина, но быстро сообразил, что темная краска на лице ‒ тоже грим, т.к. она лежала неровно, пятнами. Он добавил, что в таком гриме и парике он не узнал бы даже своего соседа. 

У обвиняемого (известного под именами Вадима Красикова и Вадима Соколова (достоверно это узнать суду так и не удалось) — светлокожий человек с короткими черными волосами, а на предполагаемых его ранних фото из России он и вовсе наголо брит. Сегодня, впрочем, нашему корреспонденту разглядеть его в зале суда было трудно, т.к. он сидел за барьером из тонированного стекла, и всё время слушания не снимал медицинскую маску.

Как и на всех предыдущих заседаниях, обвиняемый всё время молчал ‒ за него говорили его адвокаты. В основном ‒ Роберт Унгер, единственный из трёх адвокатов, не назначенный государством. Красиков ‒ далеко не самый знаменитый его подзащитный. С 1996-го по 2000-й год Унгер защищал на т.н. “процессе Политбюро” Эгона Кренца ‒ последнего генсека политбюро ГДР. На том процессе Кренца и других бывших членов политбюро ГДР обвиняли в убийстве людей, пытавшихся сбежать из ГДР в ФРГ, перебравшись через стену. Кренц в итоге был приговорен к тюремному сроку в 6 с половиной лет.

Сегодня, перед зданием суда в Берлине прошла акция протеста, на которую пришло и некоторое количество берлинских чеченцев. Также в суде присутствовали родственницы убитого ‒ вдова и сестра. Всё время заседания они не произнесли ни слова, но слушание явно давалось им тяжело, иногда они даже плакали. Как заявила Рубати Мицаева, участница акции, накануне по чеченским группам в соцсетях разлетелось сообщение, что сегодняшнее заседание суда отменено из-за коронавируса. Но они не поверили и всё равно пришли:

Хазир, беженец из Чечни, который живет в живет в Германии 20 лет, заявил, что убитый, Зелимхан Хангошвили, «участник войны, воевал против российских захватчиков, и его здесь убили, убил его по происхождению русский, вроде бы, так говорят. Россиянин какой-то, ну киллер, одним словом. Он его убил. Мы доверяем, конечно, немецкому суду, потому что они вынесут нужный приговор. Я так думаю. Поэтому у меня нет никакого сомнения, что они как в России что-то напортачат. Надеюсь, что правильный суд будет. И он понесет наказание за убийство. Не позволено убивать мирных граждан, я понимаю там конфликтная ситуация, где война идет, это другое дело. А тут мирно человек идет в мечеть, и в спину стреляют, убивают, из-за того, что он защищал свою родину, воевал за свою республику. Вся беда его, что он чеченец, и воевал за родину.  

За это время убиты уже многие ребята, участники войны, ну это, понятно, заказ Кремля. Кто бы ни исполнял его, все равно эту роль всегда исполняют русскоязычные, будь он чеченец, папуас, разницы нету. Главное русскоязычный, россиянин. К большому сожалению, очень много ребят погибли, в Турции зараз было убито 3 человека, и там были, и тут, и в Австрии, и здесь, я не знаю, конец будет наверное когда-нибудь этой жестокости. 

Ни одно заказное убийство не делается без ведома хозяина. Хозяин на данный момент Путин, как мы знаем, и мы с уверенностью говорим, что все беды от него. Когда первая война начиналась, может, вы слышали, как он говорил, хотя и президент, и ему неприлично такие слова говорить, он говорил, где бы ни находились чеченцы, мы будем в туалете их мочить. Вот вспоминая эти слова, я уверен, что это его работа. Конечно, без разрешения пахана ничего не сделается. Ну все смертны. Кто-то так погибает, кто-то так… А интересно мне, как он сам подохнет. От чьих рук, интересно?»

Аксель, который со своей женой живет в Моабите и остановился, чтобы поговорить с протестующими, сказал, что его это убийство не удивило: «Оно вписывается в модель поведения российского президента за границей. То, что неугодных людей просто устраняют. Это не единственный подобный случай. Это шокирует, такая наглость. Удивительно. Конечно, за этим стоят секретные службы, и мы никогда не узнаем всех подробностей. А российское правительство будет все до последнего отрицать. «